«врачи объяснили, что у нашей дочери — острый лейкоз, в украине ей помочь не смогут. А если..
Жизнь четырехлетней запорожанке Катюше Давыдовой, страдающей тяжелейшим заболеванием крови, спасли белорусские медики
Еще днем 5 марта прошлого года Катюша чувствовала себя хорошо, играла с кошкой, а ночью пожаловалась на сильную боль в животике. Родители вызвали «скорую», и с подозрением на аппендицит ребенка отвезли в больницу.
Врачи стали обследовать девочку. Взяли из пальчика кровь, увидев низкое содержание тромбоцитов, повторили анализ.
Количество тромбоцитов было меньше нормы в три с половиной раза! Этот важнейший показатель крови снижался с каждым часом.
– Доченьку положили в реанимацию, она угасала на глазах: не могла ходить, постоянно плакала, температура под 40, живот болел, — говорит мама девочки Елена Давыдова. — Я была в ужасе! Катя — мой первый и долгожданный ребенок. Родила ее в 34 года.
Муж в свое время 78 дней пробыл в чернобыльской зоне, имеет инвалидность, поэтому мы следили за здоровьем дочки, дважды в год она сдавала анализы. Значит, недуг развился за два-три месяца.
Заведующая гематологическим отделением Запорожской областной детской больницы Тамара Мензелеева предположила, что у девочки острый лейкоз — тяжелейшее заболевание крови.
Об этом сначала сообщили отцу Кати. «Есть ли у нас надежда?» — спросил он. И услышал: «Только на Бога».
– Диагноз подтвердился. Тамара Мензелеева объяснила, что существует три методики лечения лейкоза: немецкая, московская и смешанная, — вспоминает, куря сигарету за сигаретой, папа девочки Григорий Давыдов, генеральный директор одного из запорожских предприятий.
— В нашей стране врачи ими владеют, но не имеют необходимой материальной базы. И если через три дня не начать лечить Катю, мы ее потеряем… Нужно было срочно решать, куда везти ребенка. Подключились друзья, коллеги. Нашли в Интернете все об онкогематологии, обзвонили зарубежные клиники.
Из возможных вариантов выбрали Детский онкогематологический центр Республики Беларусь.
Передавая Катю белорусским коллегам, доктор, сопровождавший ее, облегченно вздохнул: «Не думал, что довезу живой»
– Из немецкого города Мюнстера сообщили: «Везите ребенка, стоимость лечения — 100 тысяч долларов», — продолжает Григорий Давыдов. — Требовалось только официальное письмо Минздрава о том, что в Украине Катю не вылечат.
Однако в министерстве сказали: «Мы еще не знаем, сможем помочь или нет». Оформить визы и прочие документы за пару дней было сложно. Но главное: везти Катю на самолете или машине врачи запретили.
В пути были нужны лекарства, капельница, помощь врача, медсестры… Оставалась Беларусь.
Нам забронировали два купе на поезд «Симферополь- Минск». Всего за три минуты стоянки в Запорожье нужно было прокварцевать купе, занести ребенка в вагон, погрузить препараты.
Начальник вокзала пропустил «скорую» с Катей на перрон, задержал состав на 12 минут, пока все не сделали. Нас сопровождала моя старшая дочь, она врач.
Наблюдать за малышкой в дороге согласился заведующий реанимационным отделением Запорожской детской больницы Ь 5 Владимир Григорьев.
Всю дорогу до Минска — а это сутки — Катюша пролежала под капельницей. Из-за сильной интоксикации организма девочке вводили препараты для очистки крови. Для хранения лекарств больница выделила Давыдовым небольшой холодильник.
– У меня поднялось давление, но я понимал, что расслабиться не могу, — говорит папа. — Первый шок к тому времени прошел, была одна цель — довезти Катю. Мы не знали, что нас ждет. Перед выездом дал телеграмму белорусским партнерам, что едем, и все.
Кстати, пассажиры попались отзывчивые. Узнав, куда и зачем направляемся, приглашали в Минске пожить у себя. Белорусские таможенники, услышав о больном ребенке, в его купе даже не зашли.
А вот нашего таможенника еле уговорили надеть марлевую повязку…
На вокзале в Минске Давыдовых ждала «скорая». Передавая ребенка белорусским коллегам, Владимир Григорьев облегченно вздохнул: «Не верил, что довезу живой». В больнице, расположенной в поселке Боровляны в 25 километрах от белорусской столицы, в тот же день приступили к лечению. Родителям сказали: «Вы все сделали правильно. Еще сутки — и помочь было бы невозможно… »
В клинике Катя прошла несколько курсов терапии, в перерывах между ними жила с мамой в Боровлянах. Елена Давыдова была рядом с дочерью все восемь месяцев. О тамошнем центре рассказывает с восхищением.
– Эту клинику десять лет назад создали Австрия, Германия и Франция для ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы, — говорит Елена Давыдова. — Там лечат детей из разных стран, белорусских — бесплатно. Сразу берут костный мозг на анализ по 14 параметрам, ставят диагноз, оказывают помощь.
Еще в Запорожье, следуя немецкой методике, Тамара Мензелеева распорядилась, чтобы Кате вводили преднизолон. В клинике продолжили это делать. Там есть все необходимое для больных, пусть лекарство стоит хоть 250-300 долларов. Я как-то спросила главврача Ольгу Алейникову, не боится ли она, что выписанного препарата не будет. Она сказала: «Меня не интересует, где государство найдет деньги.
Если я выписываю, значит, это необходимо ребенку». И ни разу не было случая, чтобы лекарства не оказалось.
Когда мы находились в больнице, в ней было чуть больше 100 человек. В каждой палате — трое детей, за ними нужен постоянный уход, поэтому мамы, независимо от возраста ребенка, всегда рядом.
На ночь им ставят раскладушки. В каждой палате — душевая. Есть специальная родительская кухня с мойкой, газовой плитой, микроволновкой, набором посуды.
Детям постельное белье меняют ежедневно, родителям — дважды в неделю.
Кормят четыре раза в день, постоянно разносят соки и фрукты. Родители питаются за свой счет. Но мне хватало того, что не съедала Катя. А ведь она была на гормонах и кушала за двоих! Я увидела: белорусское государство по-настоящему заботится о своем будущем.
«Для мам в клинике существует закон: хочешь поплакать — выйди»
– Елена, вы ничего не говорите о своих материальных расходах…
– Суточное пребывание иностранного ребенка в стационаре стоит 25 долларов. Лекарства идут отдельной статьей. Сама я ничего не покупала, но каждую неделю оплачивала счета, которые мне давали.
Лечение Кати обошлось в десять тысяч долларов. Гораздо меньше, чем в других зарубежных клиниках. Когда мы были в Беларуси, туда приехала семейная пара из Луцка.
Они лечили свою дочь в Израиле, где только один курс терапии стоил 30 тысяч долларов! А ведь их нужно не менее десяти…
– Через месяц после лечения, заметив, что мой ребенок стал хуже ходить, я испугалась, — признается Елена Давыдова. — Врачи успокоили: это влияние гормонов и химиотерапии. Кости размягчаются, ножки испытывают большую нагрузку.
Чтобы не было переломов, нужно носить малышей на руках, возить в колясках. В больнице есть и коляски. Все для детей предусмотрено! Поступает ребенок — с ним работает психолог.
Ведь дети видят других, безволосых, с послеоперационными шрамами, и, естественно, не хотят лечиться.
Человек в костюме пчелы ходит по палатам, развлекает маленьких пациентов. Есть и специальная игровая комната. А для мам существует закон: хочешь поплакать — выйди. Ребенок не должен это видеть.
Мне очень помогла книжка, в которой просто и понятно описано, что происходит в организме ребенка во время болезни. В белорусской клинике ее дают всем родителям. Я размножила книжку для отделения гематологии Запорожской детской областной больницы.
Пусть врачи дают ее читать мамам, чьи дети болеют. Нужно, чтобы у них была надежда.
– Как сейчас себя чувствует Катя?
– У нее наступил период ремиссии, — отвечает мама. — Пьет таблетки, ходит на «химию». Каждую неделю у Катюши берут кровь на анализ. Так как любой вирус в этот период очень опасен, общается только со мной, папой и бабушкой. Лечение предполагает два года поддерживающей терапии и стерильного режима. После этого дочку ждет нормальная жизнь.
Если раньше наша Катя была спокойным ребенком, то после пребывания в белорусской клинике ее словно подменили. Все время в движении, настоящая непоседа.
Это такое счастье! Кстати, когда с доченькой случилась беда, наши родственники и друзья обратились в церковь. За здоровье Катюши молились не только в нашей стране, но и в Америке.
То, что доченьке успели помочь, иначе, как чудом, не назовешь!
Год назад, когда Катя нуждалась в большом количестве тромбоцитов, Давыдовы узнали, что в Запорожье, крупном промышленном городе, нет современного сепаратора крови.
Каждую порцию (100 миллилитров) для девочки готовили ручным способом на областной станции переливания крови в течение трех часов! Местная газета «Суббота плюс», объявившая сбор средств на покупку аппарата, собрала 80 тысяч гривен. Еще 1 миллион 196 тысяч выделили из областного бюджета. Три месяца назад американский сепаратор купили.
Как сообщили на станции переливания крови, второго такого в Украине нет. Узнав о сборе средств, Давыдовы перечислили десять тысяч гривен. Такую же сумму выделило предприятие, которым руководит глава семьи.
Источник: https://fakty.ua/36798-quot-vrachi-obyasnili-chto-u-nashej-docheri—ostryj-lejkoz-v-ukraine-ej-pomoch-ne-smogut-a-esli-cherez-tri-dnya-ne-nachat-lechenie-devochku-my-poteryaem-quot
Диагноз: лейкоз. Истории борьбы за жизнь и счастье
Мария Самсоненко, 35 лет
МНЕ НЕЛЬЗЯ ЗАГОРАТЬ, пить алкоголь, купаться в море без специального халата, я не смогу больше родить, мне пришлось удалить селезенку, но я бесконечно рада тому, что живу.
Сейчас у меня стойкая ремиссия, а это значит, что я могу быть со свой семьей, видеть, как растет моя дочь, работать, помогать мужу открывать очередные музеи (он вместе с партнерами открыл известный всем «Экспериментаниум»).
Мне было 26 лет, у меня была работа, маленькая дочка и миллион забот, и потому я вообще не удивлялась постоянной усталости. Все же устают, в конце концов.
Правда, потом все-таки пошла в районную поликлинику, с ходу получила диагноз «грипп» и рецепт на антибиотики и отправилась успокоенная домой. А потом меня увезли на скорой в больницу. На второй день мне захотелось убежать оттуда.
Каждый день кто-то в моей палате умирал. Это было ужасно. А через неделю мне поставили диагноз – хронический миелолейкоз.
Начался первый курс химиотерапии. Потом второй. Потом третий. Я не стала ждать пока облысею окончательно, просто попросила мужа принести мне машинку в палату, и он меня побрил. К сожалению, химиотерапия в моем случае не могла помочь, только лишь дать отсрочку. Спасти могла лишь трансплантация костного мозга.
Моя врач сразу сказала, что нужно проверить сестру на донорство, и, если она подойдет, готовиться к трансплантации. Саша тогда планировала вторую беременность, но, чтобы спасти меня, отложила рождение ребенка. Два месяца сестра проходила обследование и сдавала анализы.
В октябре врачи назначили операцию на 28 ноября.
Тогда я думала, что операция это самое трудное и тяжелое, но ошибалась. После операции было еще труднее. Я не могла ходить, лежать, сидеть, меня постоянно рвало, я не ела, а только пила воду.
Было огромное количество лекарств и процедур. Через полгода после трансплантации, врачи подтвердили, что я практически здорова, но я продолжала пить большое количество лекарств.
На это уходило огромное количество денег, почти все, что мы могли заработать.
Через год я стала сильно поправляться. Конечно, я понимала, что все это последствия химии. Но когда за месяц набрала почти 50 килограмм – стало страшно.
Я видела, как мужья других женщин реагировали на подобные метаморфозы – они просто-напросто исчезали. Мне повезло: Максим поддержал меня и более того – наши чувства окрепли.
Мы не были расписаны до болезни, а после лечения – конечно, когда я отрастила волосы и немного похудела – мы отправились в ЗАГС.
28 ноября будет 9 лет, как мне провели трансплантацию. Я веду здоровый образ жизни и стараюсь приучить к этому своих родных и друзей. Раз в год прохожу полное медицинское обследование, и раз в 3 месяца обязательно сдаю анализ крови. Пройдя все это, я поняла, что не могу оставаться в стороне.
Сначала я просто собиралась с друзьями, и раз в год мы ездили в ГНЦ и сдавали кровь, потом мне предложили стать учредителем «Фонда борьбы с лейкемией». Конечно я согласилась. В нашей стране отчего-то не принято помогать взрослым людям. Как правило, онкология у взрослого вызывает сочувственные вздохи, но не желание помочь.
Задача же нашего Фонда в том числе изменить это отношение. Взрослым можно и нужно помогать!
Ольга Печурина, 25 лет
Я ПОПРОСИЛА МАМУ ПОБРИТЬ МЕНЯ РАНЬШЕ ВРЕМЕНИ. Волосы только начинали выпадать, мама брила и тихо плакала, а я плакала, потому что плакала мама.
Острый промилоелоцитарный лейкоз. У меня в голове не укладывалось, как я могла заболеть, да еще и лейкозом, когда я даже не простужалась никогда? Все обнаружилось совершенно случайно. Я лечила зубы, и раны как-то подозрительно долго заживали.
Мой стоматолог отправил меня сдать кровь – на всякий случай, разумеется. И вдруг… тревожный звонок из лаборатории. Какие-то бласты в крови. Что это такое – я тогда даже не понимала. И понеслось: больница, врач, диагноз, и я как будто не понимаю, что это все со мной.
Но именно тогда – в первые 10 минут после приговора, повернувшись к окну, – я твердо для себя решила, что это не моя болезнь, и что я ничего не сделала в этой жизни полезного, чтобы вот так взять и умереть, ведь мне всего лишь 22.
В моей голове было четкое понимание: сейчас самое время жить!
Откуда на тот момент у меня было столько уверенности – я не могу объяснить. Какое-то чувство мне подсказывало, что эта болезнь пройдет, как насморк, просто надо пережить. Переживала (от слова жила) этот период лечения я, конечно же, не одна: врачи, родные и близкие люди были со мной 24 часа в сутки.
А еще мне ужасно повезло с соседями по палате. Сейчас я вспоминаю этот период, как поездку в очень веселый пионерский лагерь, только пионерами были «лысики» или «яйцеголовые» (как мы себя называли) разных возрастов.
Мы все очень сдружились, всегда много смеялись, играли в карты в клизменной и контрабандой таскали запрещенную врачами еду.
Меня буквально трясло от горького шоколада, я тайком проносила его в палату и ела, несмотря на все запреты.
Шесть месяцев высокодозных химиотерапий, различных препаратов, побочных эффектов и нулевого иммунитета пролетели быстро. Да, было очень непросто, но зато потом жизнь как будто началась заново. Через 8 месяцев, когда основное лечение было успешно закончено, я решила, что мне пора на работу и в университет.
Врачи говорили «рано», так как началась поддерживающая терапия, которая на протяжении двух лет требовала режима и ежедневного приема химиотерапии (уже в малых дозах), но я не могла позволить себе терять время. Решила и вышла. Вернулась к жизни обычного человека.
Сейчас мне 25, я закончила университет, поступила на второе высшее, сменила работу и вышла замуж. Кстати, мой молодой человек все время лечения был со мной и во всем поддерживал. Я почему-то совершенно не переживала, что он сбежит или пропадет. Была на 100% в нем уверена, и не ошиблась.
Когда я похудела до 38 килограмм, Дима называл меня «своим шкетом» и говорил, что ему даже нравится моя новая внешность.
Да, я стала волонтером Благотворительного Фонда «Фонд борьбы с лейкемией». Как только выписалась, поняла, что не смогу больше оставаться в стороне.
Я таскала огромные сумки оставшимся девчонкам, помогала им возить анализы на исследования. А потом, когда появился фонд, сразу же записалась в волонтеры. Я считаю себя самым счастливым человеком.
Мне было дано испытание, но благодаря ему я стала по-другому смотреть на мир.
Ольга Осаулко, 25 лет
В ЭТОМ ГОДУ Я ХОТЕЛА РОДИТЬ РЕБЕНКА или, если не получится, поступить на второе высшее, но хронический миелолейкоз внес свои коррективы.
Сейчас я наблюдаюсь в Гематологическом Научном Центре, живу в съемной квартире в Москве, принимаю лекарство по часам и не могу выйти на улицу без маски – обычная простуда может стать для меня фатальной.
Я не виделась с мужем больше 3 месяцев, и это невероятное испытание для меня. Моя жизнь, полная мечтаний, планов и надежд как будто поделилась на «до» и «после».
Но я старюсь не терять оптимизма, верить в лучшее, поддерживать родных и ценить каждый момент жизни.
Я родилась в Украине, но, когда мне исполнилось 9 лет, мы с родителями переехали в поселок Айхал в Якутии. Первое время было ужасно непривычно и, честно сказать, я вообще не понимала, как в таких условиях можно жить, ведь климат на севере очень суровый. Но человек привыкает ко всему. Я успешно закончила школу.
Поступила и окончила Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет (НИ ИрГТУ) по специальности «Автомобили и автомобильное хозяйство», квалификация – инженер. В этом году я собиралась снова поступать в институт, чтобы получить второе образование по специальности дизайнер одежды.
Но еще больше я хотела забеременеть и родить ребенка. Из-за болезни это стало невозможно.
Все, о чем мы мечтали, что планировали и к чему стремились – вмиг отошло на второй план. Мне всегда казалось, что со мной такого никогда не произойдет. Началось все с одышки, сильной усталости, шума в ушах и температуры, которая поднималась ближе к вечеру. Вначале я не придавала этому никакого значения, списывая на общую усталость.
Через неделю я сдала кровь на общий анализ. Вечером того же дня меня срочно положили в больницу с подозрением на какую-то из форм лейкоза или воспаление легких. Флюорография воспаление не подтвердила. Предположили лейкоз, однако точного диагноза мне не поставили. На тот момент мои родители гостили у родственников в Белгороде, поэтому я срочно поехала к ним.
В больнице у меня взяли анализ крови и пункцию. На основе этих анализов мне поставили диагноз «лейкоз», однако не определили его вид.
Позже мне сделали биопсию, взяли кровь на анализ и отправили на исследование в Москву, где мне и поставили окончательный диагноз, который звучал как приговор – «Хронический миелолейкоз», и единственным спасением для меня является пересадка костного мозга. У меня нет родственных доноров, а единственный подошедший мне донор живет в Англии.
Доставка костного мозга обойдется гораздо дороже, чем из Европы или тем более России, но я верю, что деньги найдутся. Врачи дают мне не так много времени, и именно поэтому я обратилась в «Фонд борьбы с лейкемией». Мне всего 25 лет, я надеюсь на лучшее и верю, что еще многое впереди.
ПОМОЧЬ ОЛЕ САУЛЕНКО можно, перечислив деньги через «Фонд борьбы с лейкемией»: fund-leukemia.ru/help/pacienty/osaulko-olga.html
О ФОНДЕ
Благотворительный Фонд «Фонд борьбы с лейкемией» помогает взрослым (от 18 лет) с онкологическими заболеваниями крови. За каждым из них стоит целая история: семья, родители, дети. Несмотря на возраст и диагноз сейчас для этих людей самое время жить: рожать детей, выходить замуж, менять работу, спасать чьи-то жизни.
«Фонд борьбы с лейкемией». Свидетельство Министерства Юстиции о регистрации в реестре некоммерческих организаций №7714014600 от 23.06.2014
КАК ПОМОЧЬ?
Кроме онлайн-пожертвования вы можете оформить перевод на расчетный счет Фонда в рублях или валюте.
- Полное наименование: Благотворительный фонд «Фонд борьбы с лейкемией»
- Юридический адрес: 121069, г. Москва, Новинский бульвар, д.18, стр.1, помещение VIII
- ИНН / КПП 7704282227 / 770401001
- Р/С 40703810300000002464 в ВТБ 24 (ПАО)
- К/С 30101810100000000716
- БИК 044525716
- Назначение платежа: Благотворительный взнос на уставные цели Фонда
Так же у нас есть счет в Сбербанке.
р/с 40703810738000001047 в ОАО «Сбербанк России»
к/с 30101810400000000225
БИК 044525225
Назначение платежа: Благотворительный взнос на уставные цели Фонда
Источник: http://www.marieclaire.ru/psychology/diagnoz-leykoz-istorii-borbyi-za-jizn-schaste/
Дочь победила лейкоз последней стадии
Поделиться методом лечения
Моя дочь заболела лейкозом. Родила сына, после чего стала сильно худеть.Раз в месяц у нее поднималась температура от 37 до 40 градусов. Всеми возможными методами мы ее сбивали, а если не получалось, вызывали «скорую», которая приезжала и делала укол.
А за два года до этого дочь была на практике, ей стало плохо, она потеряла сознание. Ее отвезли домой, и она тогда первый раз пожелтела. Мы вызвали «скорую», Татьяну забрали в инфекционную больницу и лечили от гепатита, хотя по анализам гепатита так и не обнаружили.
В этот раз дочь опять сдала анализы, но, поскольку в поликлинике она стояла на учете, как перенесшая гепатит, врач сказала: «Ты здорова, а то, что желтая — так переболела гепатитом, у тебя низкий гемоглобин. Поешь морковки, яблок». Так закончился поход наш к терапевту.
Я отправила Таню к гинекологу, но и та «ничего страшного» не обнаружила. Что делать, мы не знали, дочь худела, становилась землистого цвета.
Когда у дочери в очередной раз поднялась температура, я сказала: «Давай вызовем «скорую», пусть тебя увезут в больницу, там хоть обследуют». Это было 14 сентября 2003 года.
Приехал врач, уже немолодой мужчина, выслушал нашу горькую исповедь: что делать, мы не знаем, обошли всех врачей — ничего не находят, а от дочери уже остались одни кости да кожа, и кровотечение продолжается в течение 7 месяцев.
Врач сказал, чтобы она собиралась в больницу. Не успела разместиться в палате, через 5 минут пришли лаборанты, взяли на анализ кровь, несмотря на то что было воскресенье. Я думаю, это попросил доктор со «скорой помощи».
На следующее утро дочь позвонила и сказала: «Мама, меня отправляют в областную больницу в Иркутск, а тебя заведующий отделением просит зайти, хочет поговорить». Сказали, что у дочери лейкоз, рак крови, последняя стадия, и что она умирает.
Можете представить мое состояние? Дочери — 19 лет… Ее сразу увезли в Иркутскую областную больницу в гематологическое отделение. Оказалось, лейкоз у нее был уже 5 лет.
И началось наше долгое, упорное лечение. Кровотечение у дочери остановили, но появились язвы, никакие аптечные мази не помогали. Моя сестра выписывала «ЗОЖ» и, конечно, приготовила мазь Балыниных. Эта поистине чудесная мазь и спасала Таню в течение 15 месяцев, которые она провела в больнице. Дочь прошла 11 курсов химиотерапии.
Таня была в тяжелом состоянии, и мне пришлось лечь вместе с ней. Утешительных результатов не ждали, да нам их и не обещали, мне говорили: «Готовьтесь к худшему». Моя сестра привезла все газеты «ЗОЖ», где писали про лейкемию и лейкоз, про рак, который можно победить…
Я сказала Татьяне: «Если хочешь жить, давай молиться, просить Бога, чтобы он тебя излечил». При каждой процедуре мы молились и просили Господа нашего Иисуса Христа, чтобы «химия» убивала только белые кровяные тельца, а красные сохраняла.
И Таня потихоньку стала поправляться, прекратилась рвота, появился аппетит. Она ела за десятерых и каждый час снова просила есть. Я не вылезала из кухни. Потом поговорила с врачом, та успокоила, сказав, что это даже хорошо, пусть ест.
После каждого курса лечения Татьяну отпускали домой на две недели. Дома она принимала перекись водорода и фракцию АСД-2. Ей дали первую группу инвалидности.
Что мы пережили за это время — одному Богу известно, сколько было пролито слез. Я думаю, меня поймут те, кто сам через это прошел. Я использовала все, что находила в «ЗОЖ», «Предупреждении» и «Предупреждении Плюс».
Осенью 2004 года, тоже вычитав в «ЗОЖ» о свекольном и морковном соке, я купила соковыжималку, мешок моркови и мешок свеклы. Когда дочь отпустили на ,14 дней из больницы, трижды в день
— утром, в обед и вечером
— она выпивала по стакану сока. Я еще добавляла яблочный сок, тоже из натуральных яблок, так морковь и свеклу пить приторно.
Не знаю, что нам помогло, но когда она поехала на 12-й курс и у нее взяли анализы, они были все хорошие. А ведь до этого врачи говорили, что «анализы по нулям». Однако и в самые тяжелые дни мы не теряли надежды, да и Таня всегда говорила: «Я все равно буду жить».
Она позвонила из больницы: «Мамочка, у меня все анализы хорошие!» Разве это не Божие чудо?! Татьяне даже не стали проводить 12-й курс химиотерапии, отпустили домой.
И потом два раза в год она ездила, сдавала анализы. Через два года ей дали вторую, потом третью группу, а в ноябре 2009 года инвалидность сняли.
Сейчас у Тани все более или менее нормально — работает, вышла замуж, правда, болезнь временами о себе напоминает.
Адрес: Трохименко (Кузнецовой) Любови Александровне, 665832 Иркутская обл., г. Ангарск, 6-й мкр, д. 22, кв. 33.
ЗОЖ 13(194)2010
Источник: http://medsvit.com.ua/doch-pobedila-lejkoz-poslednej-stadii/
Острый лейкоз (рак крови)
Я вам расскажу историю, которая произошла с родным братишкой моей мамы. Немного о нем: вёл правильный образ жизни. Не курил! Не пил! Женился в 30 лет 🙂 мечтал в 50 :)) Жене было 27. Родилась дочка Айлин. Все было бы хорошо, если бы не…
В 33 стал жаловаться на здоровье, сдал анализы и страшный диагноз… Не поверил он своим ушам и глазам… На следующий день, купив билет, улетел в Астану, пересдал анализы. Диагноз подтвердили. Шок! Шок! Шок!
Его положили в онкологию в Астане. Думаете, он упал духом?! Нет! Он сказал: “Буду бороться до конца! Мне надо жить! Ради своей дочки и жены! Я выживу! Рак меня не победит!”. Думаю, так должен настраиваться больной!
Его мама, жена и моя мама по очереди летали из Актау в Астану, ухаживали за ним, всячески поддерживали.
Это ужасно больно видеть больных с таким диагнозом как рак. Но родственники и больные друг друга поддерживали. Это была огромная семья. Кто-то умирал… А кто-то уходил домой здоровым! Все мы за всех молились!!! (Врачи старались скрывать смерть).
Конечно, как нормальный человек, он иногда, но крайне редко срывался. Вы представьте мужские слёзы?! Он думал о только о дочке, вдруг меня не станет и что будет с ней… Он спрашивал у Бога “За что?! Почему именно я?!”.
Мой дядя лечился от рака почти 2 года. У него выпали волосы, он стал худым и бледным…5 раз проходил химиотерапию. После каждой химиотерапии он не мог есть из за тошноты, это как токсикоз, только сильнее, сил у него не было даже вставать…
В качестве поддержки мы отправляли фото и видео Айлин. Они иногда болтали по скайпу.
Из разговоров по скайпу, я больше всего запомнила этот момент, когда Дядя сказал: “Айлин, Кел мында?” Она суёт ногу в экран, то руку, то голову со словами: “Ай, папа ай, мен сыймаймын гой!” Мы улыбнулись, и в тоже время нам было больно…
У него была ремиссия (раковые клетки спали), в этот момент его отпустили домой, к родным и к дочке на неделю. Когда он приехал домой, я посмотрела на него и убежала в другую комнату. Мне было больно, я плакала, я молилась Богу, чтобы все было хорошо. Он был мне особенно близок, он с 4 до 18 лет воспитывал меня.
Во время ремиссии срочно нужен был донор. Мы искали подходящего донора. Стволовые клетки моей мамы подошли только на 50%, искать другого донора было слишком мало времени, да и средств не было…
Врачи сказали, что мама может стать донором, но риск большой! Нужно быть ко всему готовыми. Тем более, это наш шанс и можно сказать последний выход. Моя мама сразу согласилась спасти единственную родную кровь.
Сделали операцию! Все прошло успешно! Его отпустили домой.
Каждый месяц он летал в Астану на проверку. Анализы с каждым месяцем становились все лучше и лучше и, наконец, он услышал: “Поздравляю, Вы здоровы! Можете больше не приезжать на проверку!”.
Чтоб не сглазить! Сейчас все хорошо! Он живёт спокойно и счастливо со своей семьёй! За что он благодарен Богу и Врачам!
Что я хочу этим сказать?! Не сдавайтесь! Боритесь до конца! Думайте только о хорошем! Бог не даёт нам испытания, которые мы не смогли бы пройти, он даёт нам все по силам! Хочу пожелать всем Здоровья! И чтоб никогда никому домой не постучалась такая болезнь! Верьте в Бога! И вовремя обращайтесь к врачу!
P.s. Позже напишу, как его жизнь изменилась после страшной болезни!
*Редакция не изменяет орфографию и стиль авторов.
Источник: https://pandaland.kz/blogs/interesno-66/life-story-68/ostryj-lejkoz-rak-krovi-eto-ne-prigovor-ya-vam-dokazhu
Без яда: как исцелить токсичные отношения с мамой – советы практикующего психолога
В статье про типы токсичных матерей мы обозначили глубину проблемы и дали ориентиры для определения, какие отношения мама-ребенок (чаще – мама-дочь) существует. Ведь иногда так трудно понять, что взаимодействие родом из раннего детства нездоровы, что так, как вы общаетесь с мамой, общаться нельзя.
Сегодня мы поговорим, как искать выход из замкнутого круга.
Алина Колесник – детский и семейный психолог, мама младшего подростка и студентки 1 курса
Женщина балансирует между сопротивлением и повтором, не имея чёткого представления, какая именно любовь является благотворной для её ребёнка. Отделение от матери должно позволить дочери стать матерью «на свой манер», как этого хочет она сама.
Чтобы обрести свободу женщине необходимо проделать внутреннюю работу над собой.
Путь исцеления от токсичных отношений с мамой
Прежде всего осознать свои чувства к матери. Для этого необходимо вернуться в детство и проанализировать отношения, которые нас связывали с нашей матерью, понять, что именно благотворного мы получили от матери и чего мы не смогли получить.
Понять все это означает
как говорит Alice Miller
Одновременно необходимо проделать работу над собой для того, чтобы научиться давать любовь другим.Способность делать добро другим укрепляет уважение к себе и позволяет уменьшить накопленный гнев, который разрушает нас изнутри.
Восполнить дефицит внимания и поддержки с помощью психотерапевта, близких родных и друзей. Необходимо поддержать свою внутреннюю «маленькую девочку» и дать ей защиту.
Важно понимать, что мать не может дать своей дочери то, чего у неё самой не было: внимания, ощущения безопасности, достаточно высокой оценки себя.
говорит доктор Robertiello
Следующим шагом станет принятие своей мамы без идеализации и обесценивания, такой как она есть.
Иллюзия существования лишь «хорошей» или «плохой» матери должна замениться на видение матери реальной. Здесь важно не простить мать, а согласиться с реальностью, как отмечает Берт Хеллингер.
В прощении есть позиция сверху, человек как бы сообщает “я выше этого, поэтому прощаю тебя”. Соглашаясь, мы учимся принимать. «Я соглашаюсь с тем, что ты вела себя так и принимаю это, как правду своей жизни». Это трудный, но очень важный шаг на пути к осознанию.
Для того, чтобы иметь более объективное представление о нашей матери, необходимо знать её детскую историю, её отношения с собственными родителями. Постараться понять, почему мать ведёт себя именно так, а не иначе.
На следующем этапе появляется много силы для простраивания новых отношений, определения границ и правил.
И как результат — построить жизнь в соответствии с собственными критериями, больше не зависеть от материнского одобрения, а также освободиться от памяти тяжелой истории женской семейной зависимости, которая передаётся от матери к дочери, из поколения в поколение.
Не все выбирают путь свободы. «Некоторые женщины предпочитают зависимость напряженности подлинной жизни.» Симона де Бовуар
Для полноты своей жизни и счастья дочерей и внучек, думаю, все же стоит постараться.
Источник: http://4mama.ua/mom/relations/7199-kak-istselit-toksichnye-otnosheniya-s-mamoy-sovety-praktikuyushtego-psihologa
Острый лейкоз у детей
Приветствую гостей моего блога!
Когда слышишь от врача, что у ребенка острый лейкоз, первая реакция — это шок. Пока с болезнью не сталкиваешься вплотную, то общие знания сводятся к тому, что это страшная неизлечимая болезнь. Затем идет волна неверия: этого не может быть, уточните диагноз — просят родители.
И когда надежды обойти это стороной уже не остается, после небольшого отчаяния, появляется желание бороться: узнать все о болезни и победить ее.
И вот вы здесь, на просторах интернета в поисках знаний. И я вам в этом помогу. Здесь не будет копированных материалов из справочников.
Знаю о болезни не понаслышке и активно с ней борюсь.
Итак, что нужно знать об остром лейкозе у детей
Во-первых — сроки. Не спроста детский лейкоз называют «острым». Он развивается в считанные месяцы. При этом — очень скрытно.
Первые симптомы не понятны и могут подойти к массе других заболеваний — слабость, частые «простуды», небольшое повышение температуры, боли в суставах, высыпания на коже, увеличение лимфоузлов и др.
Поставить верный диагноз обычно могут только когда болезнь «отразится» в анализе крови. Но в этот момент счет идет уже на дни и часы. Во-вторых — нельзя отказываться от медицинской помощи. Лечение будет очень тяжелое и длительное — около двух лет.
Но это реальный шанс на выздоровление. Мощная химиотерапия, гармонотерапия, облучение — организму со всем этим справиться не легко. Будут падать анализы, скакать настроение, пропадет аппетит. Надо помочь ребенку пережить этот период.
В-третьих — вера. Еще лет двадцать назад диагноз — острый лейкоз — считался приговором. Сейчас же медицина шагнула далеко вперед. По официальным данным, лечение дает положительный результат в 70 — 80 процентах при острых лимфобластных лейкозах и 30 — 50 процентов при острых нелимфобластных лейкозах у детей.
Причем полным выздоровлением считается пятилетняя ремиссия. То есть если лейкоз не проявляет себя в течении пяти лет, то ребенок считается здоровым, его снимают с инвалидности. Он может жить полноценной жизнью, так же как и другие дети. Конечно, влиться в коллектив ребенок может и раньше, но нужно хорошенько за ним присматривать.
Чтобы не было травм, стрессов, тяжелых инфекций.
Какой он — острый лейкоз?
Эпицентр заболевания — косный мозг. Именно там, где рождаются все клетки организма, появляется одна, которая по каким-то причинам мутировала. Затем она начинает с большой скоростью делиться, создавая себе подобных. Это бласты.
Они заполняют собой все пространство, не давая расти нужным клеткам, таким как лейкоциты, эритроциты, тромбоциты. Значительно заполнив костный мозг, бласты выходят в кровь. Обычно на этой стадии и распознается заболевание.
Как правило, при злокачественных заболеваниях, боятся развития метастаз — это когда клетки опухоли попадают в кровь и переносятся в другой орган, где могут развить новую колонию. При лейкозе раковые клетки изначально находятся в эпицентре кроветворения и в самой крови.
Поэтому и лечение более жесткое. В том числе вводятся химиопрепараты в спиномозговую жидкость, проводится облучение головы.
Вместе — против острого лейкоза
Когда ребенку ставят диагноз — острый лейкоз — это тяжелое испытание для всей семьи. Но надо быть сильным, чтобы поддержать и помочь малышу преодолеть все невзгоды.
С этого момента в семье меняется образ жизни, ведь надо исключить факторы, влияющие на развитие онкологии. Это и защита от инфекций, и режим дня. Основа — в правильном питании.
Ведь именно с едой в организм поступает большее количество канцерогенов, которые могут вызвать мутацию клетки, перерождение ее в злокачественную.
В этой рубрике я буду продолжать публиковать материалы, полезные тем, кто столкнулся с этой страшной болезнью. Если есть вопросы — вы можете задать их в поле для комментариев, постараюсь ответить.
С наилучшими пожеланиями,
Юлия Кристальная
© 2012 — 2013, Блог Юлии Кристальной. При копировании статьи прямая гиперссылка обязательна.
Источник: http://well-good.ru/ostryiy-leykoz-u-detey/
Наташа Блохина.13 лет. Рецидив острого лимфобластного лейкоза. | Дети | Память
Она очень добрая и заботливая, очень любит животных, особенно кошек. Наташа очень любит читать книги о кошках, хорошо рисует, сочиняет стихи и пишет песни. Наташа занималась спортом, получила красный пояс по карате.Девочка практически не болела, ничего серьезней простуды никогда не было. Казалось, что впереди долгая и счастливая жизнь. Ничто не предвещало беды.
Но неожиданно в конце апреля 2010 года Наташина мама стала замечать, что дочка начала сильно худеть, на теле сами собой начали появляться синяки, происхождения которых сама Наташа объяснить не могла. Мама отвела ее в районную больницу, Наташу положили на обследование. В начале мая 2010г был поставлен страшный диагноз – острый лимфобластный лейкоз.
Наташа всегда считалась очень общительным ребенком, у нее было много друзей. После начала лечения она замкнулась в себе, побочные действия химии, а именно выпадение волос, очень сильно подкосили ее, она отказывалась общаться, была молчалива. Несколько лет лечения, казалось, принесли положительный результат.
В мае 2012 года, когда курс лечения был пройден, она была на седьмом небе от счастья, все думали, что болезнь побеждена. Врачи разрешили ей снова пойти в школу. Все надеялись, что болезнь больше не вернётся. Наташа с трепетом и волнением ждала приближающегося 1 сентября, строила планы и мечтала о новой для нее жизни, без боли и страданий.
Но, через две недели после начала учебного года в седьмом классе, Наташа начала плохо себя чувствовать, сначала думала, что устала, но, когда сдали анализы крови и пункцию костного мозга, то услышали страшное слово… РЕЦИДИВ… Все планы на будущее, все надежды ребенка были перечеркнуты в один миг…Снова началось лечение. С 3 октября 2012 года начался курс химиотерапии.
Результаты анализов показали, что красный костный мозг поражен на 57 %.На данный момент Наташа находится в отделении МООД. В связи с ранним рецидивом болезни попала в третью группу риска, при которой показана трансплантация костного мозга.Это ее единственный шанс.Немецкая клиника выставила счёт — 365 тыс. евро (14 600 000 руб.). Сумма абсолютно неподъёмная для простой семьи из Сергиева Посада.
Но если каждый поможет, хотя бы незначительной суммой, есть шанс спасти девочку… Своим городом мы уже не справимся. Уже собрано — 6 017 570 руб. (последнее обновление 30 ноября 2012 г.)Не хватает — 8 582 430 руб.
Вот здесь есть подробная информация про Наташу http://pomoginatashe.wordpress.com/
Вот группа на одноклассниках : http://www.odnoklassniki.ru/natashablohina
Видео передачи «Пусть говорят», где принимала участие Наташи после обращения ее одноклассников на телевидение. Огромные молодцы! http://youtu.be/dgfVlfvNWvg
Информация в нашей местной прессе http://express-sp.info/pervyiy-kanal-i-zvezdyi-shou-biznesa-reshili-pomoch-natale-blohinoy/
Группа в контакте http://vk.com/nataliablokhina1999
Пожалуйста, дайте ей шанс! Чем больше людей узнает о нашей девочке, тем больше у нее шансов на жизнь.
Помогите нам ее спасти!Реквизиты для помощи: Номер счёта: 408 178 100 403 846 287 04 ОАО Сбербанк России Сергиево-Посадское отделение 2578 к/сч 30101810400000000225 р/сч 30301810040006004038 Бик 044525225 ИНН 7707083893 КПП 504202001 Веремьева Ольга ВасильевнаНомер карты 639 00 240 900 622 9773 (оформлена на имя Ольги Веремьевой – мамы Наташи Блохиной)WebMoney номер: R379193950644 Яндекс Деньги : 410011243717431
QIWI кошелёк: +7 915 196 76 48
А почему решили делать ТКМ в Германии? У нас отлично делают ТКМ в Питере. И денег на ТКМ нужно будет на порядок меньше.
Эта девочка и из моего города. Во всех школах пытались деньги собрать, и на всех подъездах висят плакаты о сборе.
@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@@
Пусть все получится.
Вы знаете, в группе на одноклассниках почти ежедневно бывает мама Наташи. Я думаю она сможет более аргументированно объяснить, почему приняли такое решению.
Я так понимаю, что у них много знакомых с негативным опытом из Питера. Ну и результаты Германии и Питера несравнимы, все же.
Вы знаете, мне сложно обсуждать решение матери, тем более, что я совсем не квалифицированна в этих вопросах. Но чисто по человечески я ее понимаю, есть разница у кого делать пересадку, у того, кто консультирует или у того, кого консультируют. Другое дело деньги….
Почему мама не хочет лечиться в ФНКЦ и бесплатно (для нее)? Исключительное желание мамы поехать в Германию? Для чего 365 тыс. евро, если все тоже самое можно сделать и в России?
Ну, наверное, потому, что положительных примеров за 2.5 года лечения Натальи, у мамы на глазах не было…видимо поэтому.
В ФНКЦ нет положительных примеров ТКМ?! Вы шутите!?
Да нет же, я не так выразилась..я имела ввиду.что те детишки, которые лежали вместе с Наташей и делали ТКМ в России, не вернулись…я ни чег не имела против этой клиники, просто предположения мотивов мамы ..вот и всё
Почти 400 000 за сутки. Это прекрасный результат для нашей Наташи.
У нас вообще в стране много центров, но почему то многие, включая глав этого государства, предпочитают лечение за границей. Странно, правда?
Наташе – поправится!
Источник: https://eva.ru/kids/messages-3048747.htm
Помогите спасти сына! Диагноз: острый лейкоз
Жизнь Ольги Алексеевны Андерсон полна драматических событий: тяжелые утраты, болезнь сына…Одному Богу известно, как ей удалось пережить эти удары судьбы. И сколько еще сил понадобится, чтобы победить недуг Александра. Но сильная женщина, мать одиннадцати детей, не сдается. Она просит о помощи каждого из вас. Ниже – письмо Ольги Алексеевны.
– Сколько лет себя помню, всегда бежала на помощь, звали меня или не звали. Не могла пройти мимо плачущего ребенка, хотя и тимуровцем, вроде, никогда не была. Бабушка ли меня научила, мама – не знаю. Просто всегда так было. Часто было трудно в жизни – не жаловалась.
Работала, растила детей, учила их доброте. Но так случилось – ушел муж, так сказать, уехал строить дом и не вернулся. «Сама справишься, а я подумаю вернуться или нет». Долго думал – 20 лет. А в это время дети росли, учились, жизнь продолжалась. Дети подросли, подросли и проблемы.
Все мои кровиночки – 11 детей…
Сашка заболел весной 2007 года, а осенью этого же года умер средний сын. Я не помню, как садилась в самолет, как шла по трапу, какой был день, светило ли солнце. Для меня это был страшный, черный день. Вот так и жила, и жила ли? В 2010 году заболела дочь, она жила с детьми и мужем в Питере.
Все бросила и уехала к ней. Кто поможет, как не мама! Муж ее, когда узнал о болезни, куда-то сразу испарился. А дочь таяла на моих глазах. И внуки рядом. Я стала главной в семье дочки. Утром – садик, работа, вечером – из садика домой.
Приготовить еду на целый день, сделать уроки, постирать, спать уложить… Так изо дня в день. И печальные глаза дочки: тоска, боль, страх – Господи, как тяжело! Сходили с ней на Дворцовую площадь, на елку, сфотографировались – в последний раз. 17 февраля дочери не стало.
Утром неслась через весь Питер к ней в больницу, но было поздно. Дочери нет. И все это время в голове мысль: «Помочь надо Саше. Как он там? С таким диагнозом… Есть ли лекарства? Вовремя ли получает? Какой гемоглобин? Хватает ли денег?». Внуков из Питера увезла, не бросила.
Тайком, чтобы муж, который испарился, не объявился внезапно. Живут, учатся. Ярик долго говорить не мог, сейчас – не остановишь.
Вроде чуть белая полоса наступила. Саше стало получше, у него родились дети – двое. Появился смысл жизни: есть, ради кого жить и бороться. Но нет. Опять горе: в 2011 году умер старший сын. Дети даже не знали, как сообщить мне. Ничего – выстояла, не упала. А весной этого года Саше стало хуже.
Несколько раз подряд ложились в городскую больницу – никаких улучшений. Потом все-таки перевелись в республиканскую больницу, где и поставили предварительный диагноз: РАК КРОВИ (острый лейкоз МО-вариант, тяжелая форма трансформации из апластической анемии). «Ну вот, не успел дом построить, и дети маленькие…
Почему так?»
Сердце разрывается от боли, когда я вижу своего сына Александра. Приходя в больницу, постоянно читаю его в глазах вопрос: «Мама, я буду жить?». А я ничего не могу ответить. И только повторяю: «Саша, держись! Мы тебя не бросим! Саша, держись!».
Месяц назад сама хотела поехать на участок – бетон заливать.
Потому что мечта у Саши – построить большой дом, где мы бы все жили…Но он остановил.
– Мама, я верю, что выкарабкаюсь!
Дети мои, моя радость и боль, печаль и утешение. Только матери могут понять, как тяжело, когда уходят дети. Уходят и не возвращаются. Боль утраты невыносима. Хочется не просто плакать – рыдать, кричать: «Помогите!».
Что мне делать? Куда пойти, кого просить? Мой сын хочет жить, растить своих сыновей, которые ждут его дома. Даже в те минуты, когда ему было плохо, Саша думал о своих детях. Маленький Филипп начал ходить и говорить первые слова без него. А Оскар постоянно задает вопрос: «Почему папа всегда в больнице? Когда он вернется домой?».
А время неумолимо бежит вперед, и нет ни секунды на ожидания! Мы обращались в разные клиники. Сдавали кровь на донорство. Но выяснилось, что нужного донора в России нет. Даже кровь родной сестры не подошла. Доноры есть за рубежом. Там большая база. Приглашение пришло из Израиля. Они готовы в любую минуту взять Александра на лечение.
Операция очень дорогостоящая, наша семья не в состоянии ее оплатить. Лечение и реабилитация стоит больше 320 тысяч долларов!
На семейном совете было решено продать квартиру, которую мне подарил президент за многодетность. Там мы все вместе и жили. Ничего – потеснимся у родственников.
Но даже этой суммы не хватит на оплату половины лечения.
Прошу Вас, помогите собрать деньги на лечение!
Моя маленькая, но такая сильная дочка, Танечка, у которой четверо деток, решила сделать в поддержку Саши концерт. Он пройдет в ТРЦ Июнь 22 ноября в 17 часов. Прошу, все, кто может выступить – поддержите нас. Саше всего 27 лет. И у него двое детей.
Приходите! Поддержите Александра в день его рождения! Подарите ему новую жизнь! Ведь дороже жизни ничего нет! Кто может сыграть или спеть на концерте – откликнитесь!
Все реквизиты для перечисления средств указаны здесь и в группе Александра Андерсона в Контакте http://vk.com/zhizn_podari
89832914967 – Татьяна
Автор Дарья Мосунова
Источник Сибирский медицинский портал
Источник: https://krsk.sibnovosti.ru/health/254203-pomogite-spasti-syna-diagnoz-ostryy-leykoz
История Димы – Победить Острый лимфобластный лейкоз – Медицинский центр Шиба
В феврале 2012 года в семью Юлии Ащепковой из Челябинска неожиданно пришла беда. Её крошечный сын, всего 11 месяцев от роду, тяжело заболел.
Юлия делится, «Целый месяц Димуля переодически температурил и на его теле появлялись маленькие синячки, на что врач говорила, что это режутся зубки, и нужно лучше смотреть за ребенком.
Я же тогда сама не понимала откуда столько синяков, потому что Димуля всегда был на моих глазах».
22 февраля его состояние резко ухудшилось, малыш стал отказываться от молока и воды, начал закатывать глаза. Его мама, Юлия, вызвала машину Скорой помощи, врач, приехавший на вызов сказал срочно вызывать машину реанимации.
Юлия рассказывает, «Диму подключили к капельнице и повезли в больницу с подозрением на пневмонию. Когда его забирали, врач сказал готовиться к худшему, так как ребенок в очень тяжелом состоянии. Не могу описать свои чувства…в эти минуты земля уходила из под ног.
Весь день мы с мужем провели у больницы, так как к Диме нас не пускали.»
Вечером родители получили известие, что Диму переводят в онкологическое отделение, так как показатели крови (гемоглобин и тромбоциты) критические.
Лечение проходило очень тяжело, от двухстороннего воспаления лёгких и до критических результатов анализов.
«Мы с мужем поговорили с заведующей отделения, в попытке понять, что ожидает Димочку, и получили ответ, что шанс выздоровления 50/50, большой младенческий риск. Нас с мужем это не устроило.
Я познакомилась по интернету с семьей, которые лечили дочку в Медицинском центре Шиба, и слава Богу, у них всё хорошо.
Могу сказать точно, что в Шибе большой процент выздоровления, в отличие от российский больниц. Уровень лечения, препараты, атмосфера — всё на высшем уровне, а врачи- профессионалы своего дела. Доктор Хана Голан вела лечение Димы, огромное ей спасибо от всего материнского сердца за жизнь нашего сыночка».
На вопрос, как Юлия с мужем решились поехать в чужую, незнакомую страну, она отвечает без тени сомнения, «Наше решение попытаться вывезти ребенка на лечение в Израиль не случайно!Ведь там нам дали шанс 86% излечения рака.
Изучив много информации о лечении лейкоза в Израиле, и сравнив ее с нашим отделением, нами и было принято решение о лечении за границей. Тем более, что при данном заболевании, ситуация из стабильной, в любую минуту может превратиться в тяжелую или даже критическую. Доводить до этого нам не хотелось.
И если нам будет предоставлен хоть один шанс спасти жизнь нашему сыну, то мы его используем.»
Юлия отмечает тот факт, что зарубежная медицина семимильным шагами продвигается в лечении лейкоза и других онкологических заболеваний.
Регулярно появляются новые препараты, новые методы лечения, происходит постоянный обмен опытом между ведущими в медицине странами, такими как Израиль, Германия и США.
«Когда на кону стоит жизнь и здоровье ребенка, у родителей есть законное право выбирать, где и в какой клинике лечить своих детей!», подчёркивает Юлия.
Большая часть лечения проходила амбулаторно, и Юлия рада такому подходу, «Мне кажется, это намного легче для детей. В России такого нет, к сожалению, детки по полгода не выходят на улицу. Я считаю, что эмоциональное состояние очень влияет на лечение.
Нам часто звонят родители деток или взрослые люди, спрашивают где лучше лечиться. Мы всем рекомендуем только Шибу, это проверенная больница, и думаю, что лучшая в Израиле. Там работают большие профессионалы своего дела. Низкий им поклон от нашей семьи.
Димуле сейчас уже 6 лет и благодаря им мы победили лейкоз».
Источник: https://www.shebaonline.ru/main/istoriya-dimy-ostryj-limfoblastnyj-lejkoz/
Загрузка...
